Женщин на войне ранили не только пули, но и вездесущие страдания в СССР

Опубликовано: 08.02.2023

Женщин на войне ранили не только пули, но и вездесущие страдания в СССР

Подкарпатские русины, волынские чехи, фабричные рабочие, узники ГУЛАГа... В армейских корпусах они чаще всего служили поварами, в прачечной, санитарами, связными. Многие из них сражались с оружием в тяжелейших боях Карпато-Дуклинской операции, так как прошло ровно 75 лет. После войны, как и мужчины, они боролись не только с телесными повреждениями, чаще всего осколочными, но и с тяжелыми психологическими проблемами, страдали депрессией. Многие были ранены тем, что они пережили до прихода в армию.

Около сотни ветеранов войны рассказали свою историю для благотворительной акции «Память народа». Он создан благодаря поддержке мелких доноров. Примите приглашение на Клуб Друзей Памяти Народа ты тоже. Вы также можете поддержать эту документальную работу, купив билеты на Концерт памяти нации 28 октября в Forum Karlín. Почти сотня музыкантов играет для Памяти народа без права на гонорар. Анета Лангерова, Томаш Клус, Бен Кристовао, Бара Полакова, Том Артуэй, Яна Киршнер, Дэн Барта, Ян Буриан, Миди Рабицад, Праго Юнион, Гараж, Уж зме дома и многие другие. Между песнями выступят, например, Марек Орко Ваха, Йиржи Грыгар, Даниэль Крупа, Ладислав Херьян и другие. Подробнее о концерте здесь.

Божена Иванова выросла в Советском Союзе в 1930-е годы. Ее отец, слесарь, умевший читать, писать, говорить по-русски и по-немецки, считался в СССР специалистом, руководил рабочими на заводе по производству паровозов.

Божена вспоминает первое русское слово, которое она вспомнила в шестилетнем возрасте: «Мы жили в дачном поселке. Я пошел с мамой за керосином, потому что готовили на керосине. У забора лежал мужчина, а другой стоял над ним и стаскивал с него сапоги. Лежащий сказал ему: «Пагади, пагади!» Это было первое русское слово, которое я запомнил. Когда мы пошли обратно, человек был уже мертв и без сапог. Пагади означает ждать. Так умирающий умолял того, кто его ограбил. Ну не дождался», — говорит Божена Иванова.

Ее подруга, выросшая в деревне, рассказала ей, каково им было во время голода в начале 1930-х, когда коммунисты национализировали весь их урожай: «Она говорила, что им приходилось обменивать трупы из деревни в деревню, потому что никто съесть своего родственника или соседа».

Они убирали мертвых маленьких детей

Завод, на котором работал отец Божены, был эвакуирован во время войны — часть производства была перенесена в Омск в Сибири, часть — в Алма-Ату в сегодняшнем Казахстане. Так семья тоже переехала.

1 октября 1941 года они сели в поезд в Луганске и на месяц ехали в Омск. Они везли заводское железо, как говорили русские, поэтому отдавали приоритет более важным перевозкам по железной дороге — например, раненым солдатам или детям.

Их остановили на одном Пуховском железнодорожном узле: «Нам сказали, что надо ждать, что за нами эшелон детей, эвакуированных из яслей и детских садов из Ленинграда. Они пустили свой поезд перед нами ночью. Когда мы добрались до них утром, весь их поезд был разбомблен! 500 детей и 200 сотрудников, а живой музыки не было... Пришлось все убирать, чтобы продолжить. Мы были всего лишь парой семей с детьми в возрасте 14 лет и старше. Нам дали большие перчатки, которые свалились с рук, так что они связали их бечевкой, и мы должны были убирать мертвых детей. Это было ужасное зрелище. Я никогда этого не забуду», — говорит г-жа Иванова, которая записалась вместе с отцом и матерью в январе 1944 года в 1-й Чехословацкий корпус в СССР в Бузулуке и была направлена во 2-ю десантно-штурмовую бригаду связистом.

Она поверила советской пропаганде и оказалась в ГУЛАГе.

Йиржина Тврдикова родом из Подкарпатской Руси, которая была оккупирована в начале войны союзниками нацистской Германии, венграми. Она решила бежать в Советский Союз с пятью друзьями, потому что ее выгнали из школы медсестер до ее окончания. Она верила пропаганде, что в новом, более справедливом, бесклассовом обществе все преуспевают и закончат медицину.

Но она оказалась в тюрьме и в ГУЛАГе: «Какая-то сволочь, надо сказать так, провозгласила: «Бегите в Советский Союз!» В Советском Союзе разрешали закончить учебу и получить аттестат об окончании средней школы. Они будут относиться к вам по-человечески», — говорит Тврдикова, которую задержал военный патруль где-то на границе с СССР в Крмелеце, где она хотела переночевать.

Ее потащили в ивановскую тюрьму, где охранник хотел ее изнасиловать: «Он взял меня за руку и потащил в подвал. Я схватился за перила. Я был маленький, но ловкий, и вот так к нему прилипал. Я не знаю, откуда это взялось во мне, я был зол. Нас заманили в школу, а теперь хотят изнасиловать!? Я засмеялся и побежал в нашу камеру. Он ударил меня ногой за то, что я бросила дротик в камеру», — говорит Тврдикова.

За незаконное пересечение границы уполномоченный НКВД в административном порядке приговорил ее к трем годам лишения свободы как шпионку: «Я спросил: «Вы нас без нас осудили?» Вы не могли спросить нас?» Он сказал, что я большой и могу быть шпионом. Я даже не знал, что такое шпион. А он говорит: «Там научишься».

Она так ослабела, что не могла поднять доску

Около 60 женщин поехали в Сибирь в вагонах для перевозки скота: «Там были и матери с детьми. Холостяки взяли воду из лягушки, и мы ее выпили. Сколько раз оно застревало у меня в горле. Еды нам больше не давали, только соленую рыбу. Она была похожа на головастика, ее замариновали в бочке с солью. Мы подняли руку, и он ударил нас своим веслом. Мы ели это в течение двух недель. Они продавали нашу еду из дома за водку».

Заключенных перевезли в Ухт, где был разбит лагерь почти на 20 000 человек. Йиржина Тврдикова работала на лесопилке: «Я взяла доску и упала. И дворник пнул меня. В то время я весил всего 35 килограммов».

Она хотела умереть, ее спас сокамерник, натерший ее снегом.

Еду получали по проделанной работе и норме: «Что получил в понедельник в полдень и вечером, то положил под подушку и не ел. Я приберегла это на утро вторника. Во вторник я получила на обед 300 граммов хлеба, потому что утром не дали завтрак», — рассказывает она, как пыталась найти способ выжить.

Через несколько месяцев она сдалась: «Я хотела умереть. Поэтому я лег на снег. Я слышал, что замерзание — это хорошая и легкая смерть. Поэтому я лег и стал ждать. Я уже побелела от зимы, и себя уже не знала. Потом пришел какой-то русский, взял снег, потер меня и спас меня», — говорит Тврдикова, радостно приветствовавшая известие о том, что Сталин заключил соглашение с чехословацкими политиками о создании армейского корпуса в Бузулуке, и, по ее словам, В армию могли попасть заключенные ГУЛАГа, в том числе женщины: «Я попал в Бузулук в 1942 году. От голода мы заболели дизентерией. Мы должны были ехать в Соколово, но меня отправили в больницу», — рассказывает Тврдикова, работавшая медсестрой.

Йиржина Тврдикова впервые отправилась на фронт в начале 1943 года после освобождения Киева. Она передвигалась пригнувшись в окопах: «Где-то кричал бедный раненый, туда я и пошла. Вам не давали ходить, потому что немцы следили за вами и стреляли из минометов, сигнальных ракет, так что ночь была светлой, как день. Ночью всегда было нападение. Я не знал, что такое война. Мы также принесли подушки. Дукла утонула в крови», — рассказывает Тврдикова, которая где-то на Дукле наклонилась над раненым и получила пулю в позвоночник. С этого для нее началась война. На фронте помочь ей не смогли, оперировали только позже в Праге.